«Адреналин, мощь и стресс»: теннисист Андрей Рублев глазами его друзей и коллег

Рано утром дедушка отвозил меня на стадион «Спартак» в Сокольниках, где я оставался до вечера. Но осознание того, что теннис — это серьезно, пришло только в юности. Я начал ездить за границу, играть в юниорских турнирах, учить английский. Каждый турнир становился событием, потому что там я встречал новых интересных людей.

Много всего приключилось с тех пор, но мне особенно запомнилась победа на Кубке Кремля в свой день рождения. Для меня этот турнир всегда имел особое значение — я его посещал с самого детства. Поскольку я рос с бабушкой и дедушкой, то после победы захотел поехать к ним и там уже вечером вышел во двор встретиться с одним из лучших школьных друзей, которого давно не видел. Я подарил ему часы, которые мне вручили за победу в Кубке Кремля, и мы просто сидели на детской площадке и болтали о жизни.

Тогда я понял, что этот разговор для меня был не менее ценным, чем победа. Эта история научила меня тому, что простые вещи могут быть самыми значимыми.

Можно сказать, что Андрей полюбил теннис с самого рождения. Когда он ползал по квартире, то взялся за ракетку и уже не расставался с ней.

У него были другие варианты, но от хоккея он отказался сразу, после выбирал между теннисом и футболом, однако раздумья были недолгими.

Помню, у меня в какой-то момент было три группы, и он играл во всех трех, причем это никогда не был «вялотекущий» теннис, он неизменно заводил спарринг-партнеров и всегда хотел победить.

Совмещать обязанности тренера и мамы было сложно, потому что меня он слушал плохо, но к ассистентам прислушивался. Нам также в работе много помогал мой отец, его дедушка, заслуженный тренер по борьбе Андрей Тюряков: думаю, характерами, стремлением выиграть они очень похожи.

Я за Андреем слежу очень давно. Его мама — один из лучших детских тренеров России, и она часто приглашала меня на свои тренировки посмотреть детей. Быстро стало заметно, что Андрей очень много работает, его даже приходилось останавливать. Да и сейчас приходится, потому что он не чувствует меру нагрузки.

У него всегда был агрессивный теннис. Рублев оказывает давление на соперников по всему корту, часто эта агрессия не оправдывалась, потому что она выливалась в большое количество ошибок, но сейчас он нашел баланс.

А еще Андрей очень компанейский, и здорово, что он с детства сохраняет дружеские отношения с Даниилом Медведевым и Кареном Хачановым. Как-то, помню, на Кубке Дэвиса я сказал, что очень устал от капитанства, а он ответил: «Нет, мы с вами еще выиграем Кубок Дэвиса». Так оно и получилось. Я думаю, что он сможет выиграть и турнир Большого шлема тоже.

С Андреем у нас прекрасные отношения, и даже если на корте у нас бывают большие битвы, в жизни нам это не мешает. Да, мы соперники, но это только на один матч. Ничто и никто не сможет разлучить нас: мы очень близки, у нас много общих интересов. Здорово, когда у тебя есть такой друг в туре, потому что бывает нелегко — сплошные перелеты.

Андрей очень добрый и религиозный, поэтому решение сделать его крестным отцом своей дочери далось мне легко. У меня такое ощущение, что, когда ты ребенок, большую часть времени ты получаешь только положительные впечатления, и Андрей дарит своей крестнице много именно таких моментов.

Наша дружба крепчает с каждым годом, мы знаем, что можем положиться друг на друга.

Мы работаем вместе почти четыре года. Когда Андрей впервые приехал в Барселону, я подумал: «О, тут предстоит столько работы!»

Он был ребенком, который просто лупил по мячу без всякого смысла. Так что сперва нужно было все упорядочить. Он хотел, чтобы все происходило как можно быстрее, но так ведь не бывает. Сначала нужно вырасти — и ментально, и физически, понять, как играть.

Он очень трудолюбивый и влюблен в теннис. Иногда приходится уговаривать его: «Пожалуйста, остановись. Не перегружай свой организм. Давай возьмем пару выходных, ты расслабишься». А он отвечает: «Нет-нет, давай тренироваться».

И еще талант. Так много всего. Он сконцентрирован на работе и на том, чтобы вывести себя на более высокий уровень. Он знает, что ему для этого нужно, и старается в этом прибавлять. — «Спорт-Экспресс».

Я пересекался с Андреем много раз, так как входил в тренерский штаб сборной России на Кубках Дэвиса. Он умеет произвести хорошее впечатление: с самой первой встречи я понял, что это добрый, улыбчивый, дружелюбный, жизнерадостный человек.

Когда наша сборная играла в командных турнирах, мы его вызывали, и он никогда не отказывал. Всегда очень ответственно подходил к матчам. Нельзя сказать, что Андрей был именно лидером команды, потому что мне не хотелось бы кого-то выделять, но он вносил огромный вклад в наши победы как на корте, так и за его пределами.

Я считаю, что Андрея отличают профессионализм и преданность теннису. Таких вершин он достиг прежде всего за счет трудолюбия и упорства. Сейчас это спортсмен высочайшего уровня, входит в топ-5 мирового рейтинга, много раз выходил в четвертьфиналы на турнирах Большого шлема.

У него агрессивный стиль игры, с которым немногие могут справиться, и он постоянно совершенствуется. Я считаю, что впереди его ждут еще большие успехи, видно, что он стал более стабильным и прибавил в психологии, чего ему раньше не хватало.

Впервые я встретила Андрея на «Спартаке», когда мне было лет семь: он давал мастер-класс и кидал нам мячики. С того момента я слежу за ним, за всеми его матчами.

Больше всего мне Андрей нравится тем, что он трудоголик, очень много тренируется и постоянно пытается улучшить свою игру во всех элементах. Всегда делает, что ему говорят, без всяких капризов.

Также он всегда внимателен к зрителям: что бы ни происходило, он подарит автограф, сфотографируется, ответит на вопросы с улыбкой. А еще он очень эмоциональный. Да, иногда бывает перебор с эмоциями, но, думаю, зрителям это тоже нравится в нем.

С самим Рублевым я знаком немного, но неплохо знаю его маму, мы вместе начинали в «Спартаке». Мне довелось видеть его тренировки, и надо сказать, что у него потрясающий тренер, мне кажется, он даже из менее одаренного человека сделал бы игрока экстра-класса, не то что из Рублева. Я считаю, что именно он поднял Андрея на высочайший уровень.

Он был худым как спичка, но со временем набрал массу, выносливость и поэтому взлетел по рейтингу. Рублев производит впечатление очень приятного, дружелюбного человека. Я до сих пор езжу на некоторые турниры, и вижу, что, несмотря на политическую ситуацию в мире, за Андрея очень сильно болеют, с ним хотят сфотографироваться, взять автограф, и он редко отказывает своим поклонникам после матчей — неважно, выиграл он или проиграл.

У них есть такое качество, что даже при плохой игре смотреть на них приходит огромное количество людей, и ими восхищаются. Они дарят людям невероятный спектакль, по-этому их любят. По достижениям Андрею пока до Агасси далеко, но я думаю, что он еще может показать очень хорошие результаты. Это уже один из ведущих игроков мира, он выигрывал большие турниры, мог выиграть еще больше.

Андрей — очень спокойный, сердечный человек. Он делает такие вещи, которые я нечасто видел в своей жизни. Помню, после матча в Дубае Андрей раздавал автографы 45 минут. Я сказал ему: «Чувак, тебе нужно успокоиться».

Но он хотел расписаться каждому, он считает, что это часть его наследия, хочет, чтобы фанаты были счастливы. — Tennis Up To Date.

На Олимпиаде Андрей как партнер для меня открылся в абсолютно новом свете. Нас тогда обоих очень сильно поджимало, особенно в первом матче, потому что мы еще не были сыграны.

Как раз в таких стрессовых ситуациях люди раскрываются, и Андрей просто покорил меня тем, как он вел себя на корте и за его пределами. Он поддерживал меня на протяжении всей Олимпиады: вел себя очень по-взрослому — брал инициативу во всех сложных ситуациях, всегда был готов подставить плечо. Это было дико приятно, и я не боялась ошибиться.

Спортивная химия нам очень помогла. Она подарила одни из самых ярких эмоций в карьере, а возможно, и в жизни, о чем не раз говорил и Андрей.

Теннис для него — все. В тренировках он просто дикий. На той же Олимпиаде наши матчи начинались вечером, но он приходил на корты чуть ли не в 12 часов и разминался не 30–40 минут, а сначала помогал Карену Хачанову, потом еще полтора часа работал с корзиной, а потом — со мной. То есть на все в общей сложности у него уходило чуть ли не два с половиной часа, причем на жаре, от которой в Токио многие получали солнечный удар.

Думаю, никто не переживает поражения так сильно, как Андрей. После моей неудачи в одиночном разряде на Олимпиаде он не мог поверить, что я морально готова играть микст — он меня раза три спросил.

Когда я вернулась после травмы, Андрей писал мне после матчей, спрашивал, как я себя чувствую. И это было очень искренне: понятно, что написать могут многие, но реально ощущалось, что у Андрея это шло от души. Когда у меня была череда поражений и опускались руки, он всегда находил нужные слова, примеры из своего опыта, которые мне помогали и успокаивали.

Все игроки о нем отзываются только позитивно, мне кажется, что он самый добрый человек в туре, я бы его даже назвала его сердцем.

Он остается абсолютно земным человеком, несмотря на большие достижения. Напротив, он все время стесняется. Мне даже по-дружески хочется внушить ему, что он должен себя больше любить и ценить.