Сергей Бадюк: 10 историй из жизни супергероя Men's Health
1. В детстве Бадюк играл с гранатами
Мое самое первое воспоминание — в деревне появилась вода. Раньше ее надо было таскать ведрами, и вот вдруг — роют водопровод. Я четко помню выкопанные для труб траншеи, в которых мы с ребятами играем в войну. Я рос на Украине в селе Гибаловка Шаргородского района Винницкой области, в войну здесь была зона оккупации.
В Шаргороде нацисты устроили еврейское гетто, а деревню, где родился отец, сожгли, перед этим расстреляв всех жителей. Они окружили хутор бронемашинами и стали выводить из домов всех, включая женщин и детей. В дом, где жила моя бабушка, вошел фашист, но увидев ее с плачущими детьми, пожалел — дал очередь из автомата по печке, а сам выбил ногой окно и показал жестом, чтобы она через него убегала.
Дом подожгли, а бабушке пришлось пережидать в канаве рядом под звуки стрельбы и крики, задыхаясь в дыму и пытаясь не дать моему папе — младшему из детей — плачем выдать их. Когда он начинал плакать, она окунала его головой воду, и он, наглотавшись, замолкал. А что делать? Если бы его услышали — немцы убили бы их всех. Прошли годы, папа вырос и пошел работать в милицию, а немецкое оружие продолжало убивать — его находили дети.
Однажды, помню, подорвались восемь мальчиков — четверо погибли, четверо попали в больницу. Папа, приехав с места происшествия, был сам не свой. Его просто трясло. Я посмотрел на него и сказал: «Пап, пойдем со мной». Я показал ему свой тайник, в котором чего только не было — шмайссер, парабеллум, маузер, трехлинейка, гранаты, штык-ножи, каска... Он, как увидел, чуть в обморок не упал. Все это оружие мы с ним утопили.
2. Бадюк все спланировал в 7 лет
Я начал работать в 7 лет. В этом возрасте в деревне ты уже самостоятельный человек, у нас все ребята летом работали. Начинал я на току, куда свозили зерно со всех полей колхоза. Моей задачей было подавать это зерно лопатой на веялку. Через меня за день проходили 3-4 кучи зерна, каждая размером с это кафе, в котором мы делаем интервью. На обед мама мне с собой давала черный хлеб с маслом, солью и чесноком или булку с джемом.
До сих пор помню, как это было вкусно! Расплачивались со мной, кстати, тем же самым зерном. Мы перемалывали его в муку, муку продавали и на эти деньги потом покупали бычков, за которыми ухаживал тоже я. Я работал не просто много, а адски много. По дому много дел было, плюс вся улица — сплошная родня, и постоянно кому-то нужно было помочь.
Мама приходила и говорила: надо помыть посуду, накормить скот, прибраться в доме, помочь тете Ане, помочь тете Наде, помочь бабушке, помочь разгрузить уголь, а если замерзал водопровод — и воду принести. А ведь мне хотелось еще и поиграть. Поэтому я стал записывать задания, которые давала мама, чтобы ничего не забыть. Делал я все быстро, и если мама потом меня хотела еще чем-то нагрузить, я проверял по списку дел на день и говорил: стоп, все, что меня просили, я уже сделал. Теперь мое время.
Я сейчас понимаю, что именно тогда получил свои первые уроки планирования, и с тех пор на каждый день составляю план. Никогда наобум не живу. А еще, думаю, тогда же я развил спину и руки — очень любил колоть дрова и запасал их на всю родню. Брал с собой 3-литровую банку компота, который мне готовили бабушки, и шел на улицу. Поколешь и попьешь — прикольно. А бабушки эти всегда были в черном. У них всех в войну поубивали, и, сколько их помню, они всегда в трауре ходили. Такие черные бабки.
3. Бадюк отнял гирю у бабушки
Мне должно было вот-вот исполниться 15 лет, когда детство кончилось. До этого мы играли в войнушку, а тут я стал шляться, какие-то девчонки появились. Меня тогда папа взял в оборот, он сделал мне турник и сказал: «Сережа, надо заниматься спортом, ты — мужчина». Я спорить не стал.
Собрал по округе все железо, какое смог найти: у кузнецов достал цепи, у бабушки — пудовую гирю, которой она придавливала капусту. Вооружившись книгами «Упражнения с отягощениями», «О железном Самсоне» и «Атлетическая гимнастика», в свой день рождения 3 июля 1985 года вышел на первую тренировку. На тот момент при росте 190 сантиметров я весил 62–65 кг, и бабушка была уверена, что с той гирей я точно надорвусь.
К счастью, тренера по гиревому спорту мне нашла мама — он был мастером спорта и работал в школе учителем физкультуры. Сложнее получилось с тренером по карате. Я пошел провожать девчонку, которая жила в соседней деревне, и там получил от местных. Утираясь соплями, вернулся домой с твердым решением научиться драться. Я сел на велосипед и поехал за 12 километров к человеку по имени Юра, который, по слухам, занимался запрещенным тогда карате. У него в гараже был оборудован спортзал, за домом были макивары, но меня он выпроводил.
Я не сдался — задействовал папу-милиционера. Папа пообщался с этим Юрой и объяснил ему: обучение карате преследуется по закону, но Сережу научить надо. После этого меня взяли в ученики. С тех пор я и тренируюсь у Юрия Михайловича Федоришина. Сейчас он живет в Москве, я перевез его сюда лет 15 назад. Кстати, несколько лет назад я встретил своего обидчика, который меня тогда в 15 лет побил. Он меня узнал.
Комментарии